С детства я очень привязался к табакокурению. Главное, ни к какому другому курению не привязался, а вот к табакокурению меня как магнитом притянуло, как мух на гуано! Хотя мог бы, казалось, привязаться и к табакожеванию, к табакоедению, к табаконюханию, к табаколизанию, к табакососанию, но не привязался. А вот покурить табак в любое время года, суток — всегда пожалуйста. А вот сосать его или жевать меня из-под палки не заставишь! И так я, знаете, привязался к табакокурению, что стал курить табак очень часто и помногу. Не мог дня прожить, чтобы не покурить табачных изделий. Как увижу табачное изделие, меня прямо-таки разрывает от желания его покурить. А этих изделий кругом — завались. Кури — хоть обкурись! Я и обкуривался так, что дым из ушей столбом валил. Голова кругом, глаза лезут из орбит, а ничего сделать с собой не могу. Нет у меня такой силы воли. Есть какая-то, но такая… не очень сильная, не рассчитанная на борьбу с табакокурением. С другими пороками воля моя справилась бы, если бы хотела, а вот с этим никак. Решил обратиться я к целителям и излечиться от этого недуга раз и навсегда, чтобы не отнимал у меня этот недуг здоровья, сил и денег. Мудрый народный целитель еврейского происхождения долго осматривал меня. Щупал зачем-то, мял, тискал, заглядывал в самые сокровенные места, в глаза, в рот, в уши…, заставлял показывать язык и другие интимные места, которые я редко кому показываю. Только если сильно просят. Наконец он завершил осмотр, помыл наконец-то руки с мылом и с выражением невыносимой брезгливости на лице, словно он занимался очисткой засорившейся общественной вокзальной уборной, недовольно покачал головой и сказал мрачно: «Плохи дела!»
— Неужели нет никакой надежды? — спросил я обреченно.
— Есть, — ответил он. — Что-что, а надежда есть, а что толку? Собственно, больше ничего-то и нет! Но мы не будем опускать руки, ноги, голову и все прочее. Мы будем бороться до конца!
До какого такого конца, доктор не стал уточнять, имея в виду, видимо, летальный конец!
— Попробуем вызвать у вас отвращение к курению!
— А это возможно? — недоверчиво спросил я.
— Отвращение можно вызвать ко всему, что угодно. Вот любовь вызвать куда труднее. А отвращение запросто. Даже к тому, что любишь! Хотите, вызову у вас отвращение к вашей жене?
— Не надо! — вежливо отказался я. — Оно у меня уже есть!
— Итак! Курение — это мерзость! Зарубите себе на носу! Поняли? Мерзость! Гадость! Гадость! Гадость! Фу! Фу-у-у-у-у-у-у-у-у-у! -Скорчился в гримасе отвращения народный целитель, затопал ножкой, замахал ручками, запрыгал вокруг меня, как африканский шаман. Мне и впрямь стало немного неприятно и от волнения мучительно захотелось курить.
Поколдовав надо мной, целитель сказал: — На сегодня пока хватит! Недельку покурите вот это! — он протянул мне пачку.
— Что это?
— Это сигареты с волосами! Они очень противные! У вас должно утвердиться устойчивое отвращение к курению! Курите сейчас же!
Я покурил — раз, другой… Ничего. Курить можно.
С тех пор я стал курить сигареты с волосами! Сначала было не очень приятно. Но человеческая психика устроена так хитро, что человек со временем привыкает не только к хорошему, но и к плохому. Так и я. Скоро так втянулся в курение волос, что простые сигареты уже не доставали меня! Я всегда добавлял в них немного седых волос. Потом седых мне стало не хватать. Я стал курить всякие волосы, уже без табака. Особенно мне нравились волосы с интимных мест (из носа и ушей). Они покрепче. Накуришься таких волос и отлетаешь! Тащишься. А когда у меня волосы кончились, я стал состригать волосы у своих знакомых и друзей. Напою их допьяна, подсыплю им снотворного и потом обриваю их наголо! И курю, курю, курю… Всех знакомых уже обрил. Однако, поскольку курю я много, мне и того стало не хватать. Я снова обратился к народному целителю. Так, мол, и так! Выручай! Продай мне волос! Я заметил, что у него очень хорошие, ухоженные, здоровые волосы, крепкие, шелковистые, волнистые, излучающие красоту и здоровье.
Доктор снова осмотрел меня с нескрываемой тревогой и с интонацией безысходной сказал: «Случай невероятный! По-прежнему у нас остается только надежда! Давайте, попробуйте вот это!» Он протянул мне другую пачку.
— Это что? — заинтригованно спросил я, сгорая от любопытства и желания поскорее испытать новый метод лечения пристрастия к табакокурению.
— Это — сигареты с ногтями! Ужасно отвратительная вещь! От нее всех тошнит.
— Можно попробовать?
— Давайте! — доктор натянул противогаз и приготовил капельницу на случай, если мне станет очень уж невыносимо плохо, если я начну загибаться в предсмертных судорогах.
Я осторожно закурил. И что же! Ногти не шли ни в какое сравнение с волосами! Даже из самых потаенных мест! Куда не ступала рука человека. Какое это было райское наслаждение! Заметив, как я тащусь, народный целитель стал проявлять признаки беспокойства. Он отнял у меня сигарету и с отвращением затушил, приговаривая сквозь противогаз: «Мерзость! Мерзость! Тьфу! Чур меня!» Дома я настриг ногтей (благо они у меня на ногах были большие и желтые, как осенние листья) и стал курить их. Привязанность к ногтекурению не заставила себя долго ждать. Я стал заядлым ногтекурильщиком. У меня появились другие друзья с сомнительной репутацией, которые также были заядлыми курильщиками ногтей. Мы обменивались ногтями. Особенно ценились у нас ногти старые, крепкие, трехлетней выдержки.
Я тогда понял, что курить можно практически все! Старые тряпки, опавшую листву, обувь, пищевые отходы, резину, пластмассу и т.д. Короче, все, что курится. И привыкнуть можно ко всему. Вот отвыкнуть трудно!
Когда я пришел к целителю в следующий раз, на нем просто лица не было.
— Ну что там у вас на этот раз! — всплеснул он в отчаянии руками.
— Да вот, пристрастился я, понимаете ли, к ногтекурению! Прямо и не знаю, что делать. Дня не могу прожить, чтобы не выкурить пару ногтей. А хороших ногтей сегодня, сами понимаете…
Доктор поворчал что-то презрительное типа: «Когда вы только накуритесь!» — и протянул мне какую-то пачку.
— Чуешь? Чем пахнет?
— Что это? — с нарастающим любопытством и сладкой тревогой предвкушения соприкосновения с чем-то необычным, неизвестным и притягательным, потусторонним, эзотерическим спросил я.
— Это… — целитель густо покраснел, — в общем, это… Ну, вы понимаете меня! Это то, чего нельзя ни есть, ни тем более курить. Это совсем противоположное еде. Теперь ты узнаешь, что есть курение!
Выхватив пачку из рук целителя, я судорожными движениями, дрожащими руками достал коричневую сигаретку, прикурил от огнива и с наслаждением затянулся! И словно яркая вспышка озарила мое сознание. Так вот какое оно — курение!
А.Meшкoв