Кристофер Бакли. Здесь курят — Cтраница 15

Страница 15 из 45

Некоторое время назад трое людей, заболевших раком легких и судившихся из за этого табачными кампаниями, ухитрились заснуть с зажженными сигаретами и задохнуться.– Не думаю, что он причиняет нам такой уж серьезный ущерб, – сказал Ник. – Он просто спускает пар.– Скажи это моему старшему вице президенту по торговле. Три недели назад Латч выступал у Донахью – меня до сих пор мороз по коже дерет, стоит вспомнить, как воровала эта парочка, – и продажа «Перекати Поля» упала на шесть процентов. Шесть процентов, Ник!– Когда он умрет, все восстановится.– Я бы не стал на это рассчитывать. Латч – перебежчик очень высокого ранга.. Эти горлопаны намерены превратить его в мученика, – Капитан понизил голос до шепота. – По сведениям Гомеса О’Нила, они собираются учредить фонд. Фонд Лорна Латча. Построят ранчо для детишек, больных… – он не смог заставить себя произнести это слово.– Раком?– Меня от одной мысли об этом страх берет.– Именно потому нам и нужна антитабачная кампания, адресованная детям.– Каждый раз, как я включаю телевизор и вижу человека, когда то делавшего для нас рекламу, я думаю: а что, если и у него рак? Помнишь, как Дик Ван Дайк и Мэри Тайлер Мор рекламировали «Кент» в шестидесятых? Боже ты мой, а что, если и у нее рак? Представляешь? Любимица всей Америки хрипит в шоу Донахью… Я хочу, чтобы ты переговорил с ним, сынок. Тебя он послушает.– С чего бы это? – спросил Ник.– Латч знает, что, когда он поднял весь этот шум и мы надумали отодрать ему седельную мозоль, именно ты нас отговорил. А тут еще похищение. Ты вроде бы кровь пролил, пострадал. Он же ковбой, он с уважением относится к подобным вещам. Да и сноб к тому же – я ведь хорошо его знаю, – а поскольку ты у нас теперь вон какая звезда, он не устоит перед искушением познакомиться с тобой. Сделай это для меня, сынок.Ник вздохнул:– Хорошо, хотя, по правде сказать…– Ну и прекрасно. Теперь торговаться нам с ним не с руки, поэтому первое же наше предложение должно быть достаточно впечатляющим. Где мои очки? Сперла таки, чертова баба! А, вот они. Тут у меня справка Гомеса О’Нила… Так, в прошлом небольшие проблемы с выпивкой, пара драк в барах, ничего особенного, даже жену не бил. Пить бросил… вступил в АА. Никто теперь больше не пьет, верно? Только и делают, что пекутся о здоровье. Здоровье, здоровье, здоровье, трусцой, трусцой, трусцой. Раньше жизнь была куда веселее. Я в прошлом году ездил по делам в Калифорнию, так там приходишь на коктейль и ничего, кроме разговоров об уровне холестерина, не слышишь. Да, последнее, что мне интересно в человеке, – это какое у него соотношение хорошего и плохого холестерина… Трое детей. Судя по справке, особое преуспеяние им не грозит. Правда, есть еще пять внуков, подростки. Двадцать пять тысяч на пять… – Ник слушал, как Капитан бормочет, производя вычисления, – …множим на четыре, получается пятьсот тысяч. Подкинем немного за его горести. Пусть будет миллион. Налоги мы платим сами, все по честному, просто, мило и законно. А чек всегда можно выписать от имени Коалиции за здоровье… Хотя нет, ни к чему, чтобы какой нибудь репортер пронюхал о погашенном нами чеке. Представляешь, какой поднимется шум? Обойдемся наличными. Да и в любом случае ничто не производит такого драматического эффекта, как толстая пачка прохладных, хрустящих банкнот. Когда я только еще пришел в наш бизнес и занимался торговлей, я набивал саквояж пяти– и десятидолларовыми бумажками и объезжал сельские магазинчики, расплачивался с их владельцами, выставлявшими в витринах наши сорта. Вот были времена! Да, стало быть, наличными, и деньги на бочку.Ник сказал:– Если позволите, я процитирую вам заголовок: «Умирающий Перекати Поле отвергает плату за молчание, предложенную табачным лобби». Это из «Уолл стрит джорнэл». Таблоидный вариант будет выглядеть примерно так: «Торговец смертью говорит Перекати Полю: заткнись и сдохни!»– Мы ему не взятку даем, – с достоинством произнес Капитан, – ничего подобного. Ангелы понесут тебя туда на своих крыльях, сынок. Это чистой воды благотворительность.– Но, Капитан…– Именно так! Жест, исполненный высокой гуманности. Человек направо и налево обзывает нас торговцами смертью, и чем мы ему отвечаем?– Попыткой привлечения к суду за нарушение контракта.– Это история давняя. Сейчас мы предлагаем помочь его внукам закончить университет, чтобы им не пришлось, как их родителям, работать на бензозаправках и в ночных магазинчиках. Да еще прикидываем сверху пятьсот тысяч, как бы говоря: «Никаких обид». Мы ему все равно что другую щеку подставляем. Я думаю, сам Христос сказал бы нам: «Ребята, вы поступили как порядочные люди». Сколько я помню, Иисус призывал нас возлюбить врагов наших. Но уж никак не делать этих сволочей богачами.– Вы хотите сказать, – спросил Ник, – что отдаете ему деньги просто… просто так?– Ну, а я тебе о чем толкую? Именно что просто так.– И ему ничего не придется подписывать?– Ничегошеньки.– Никаких соглашений о молчании?– Что с тобой, сынок? Родной язык перестал понимать? Конечно никаких. Хотя, с другой стороны, ты можешь сказать ему, что мы были бы благодарны, если б он сохранил наш жест втайне. Так сказать, семейное дело. И прибавь еще, что, обратись он к нам, а не к прессе, мы бы ему помогли. Табак сам о себе заботится.– Ладно, – с облегчением сказал Ник, – тут я никаких сложностей не вижу.Капитан, оказавшись на больничной койке наедине с мыслями о собственной смерти, решил, по видимому, примириться с врагами своими.– Насколько я понимаю, – сказал со смешком Капитан, – сукин сын проникнется к нам такой благодарностью, что поневоле заткнется. А если нам повезет по настоящему, то он, увидев такие деньги, просто окочурится.Гэзел позвонила по внутренней связи – пришли агенты ФБР. Агент Олман, тот, что подружелюбней, пожал Нику руку. Агент Монмани, выглядевший так, словно он сию минуту отобедал гвоздями с толченым стеклом, просто кивнул.– Вы их поймали? – спросил Ник.– Кого? – ответил агент Монмани.– Похитителей. Кого же еще?Монмани молча смотрел на него. Что это с ним? Ник взглянул на Олмана, однако тот уже углубился в беглый, но доскональный осмотр Никова кабинета. Странные манеры у этих господ.– Я, может быть, чего то не понимаю? – спросил Ник.– Расследование продолжается, – известил его Монмани.– Хорошо, – сказал Ник, – чем могу быть полезен?– Для чего? – спросил Монмани.Прелестно, еще один буддист головорез.– Вы хотели о чем то со мной поговорить? – спросил Ник. – Или просто зашли проведать?Агент Олман разглядывал плакат с доктором, удостоверяющим превосходные качества «Лаки страйк».– Занятно, – хмыкнул он.– Да, – сказал Ник. – В те времена работать нам было гораздо легче.– Мой старик курил «Лаки».– Вот как? – откликнулся Ник.– Угу, – подтвердил Олман тоном, заставившим Ника заподозрить, что отец его долго и мучительно умирал от рака легких. Только антитабачного изувера ему и не хватало.– Он, м м, служил… – Ник запнулся, – в полиции?– Нет, владел гаражом. Сейчас на покое, во Флориде.Известие, что папа Олман благополучно пребывает среди живых, несколько успокоило Ника.– Скорее всего, солнце доконает его раньше, чем сигареты, – сказал Олман.– А, – произнес Ник.– Кто нибудь еще вашим служебным телефоном пользуется? – спросил агент Монмани.– Моим телефоном? Да, конечно, то есть возможно.– Конечно или возможно?– Может быть. А что?– Да так.Ник и Монмани смотрели один на другого. Следующий вопрос задал Олман:– Вы сами когда нибудь раньше использовали никотиновые пластыри?– Я? – отозвался Ник. Разговор принимал решительно неприятное направление. – Я получал удовольствие от курения. Хотел бы получать его и сейчас.– Вы определенно прибегли к крайним мерам, чтобы бросить курить, – сказал Олман, вертя в руке солдатский кинжал времен первой мировой, используемый Ником вместо пресс папье. – Жуткая штука.– Виноват, – сказал Ник. – Вы сказали «прибегли»?