Страница 33 из 45
Отцы основатели преисполнились бы гордости, узрев сидящих перед ним сенаторов – мало того, что на всех на них скопом приходилось больше двух тысяч опротестованных банками чеков, среди этих государственных мужей числились: совратитель несовершеннолетних сенатских посыльных; три субъекта, задержанных за вождение в пьяном виде; один, пойманный на мухлеже при уплате подоходного налога; еще один, уличенный в избиении жены и выставивший в качестве единственного своего оправдания то обстоятельство, что она его первая побила; и плагиатор, позаимствовавший произносимые им перед избирателями речи у Бенито Муссолини, ни больше ни меньше (и впоследствии сваливший всю вину на «чересчур старательного помощника»). Стоило Нику приступить к произнесению заготовленной им белиберды – полной риторических красот мольбе не обращать американских табачных фермеров в «оуки» девяностых годов, напичканной душераздирающими цитатами из «Гроздьев гнева», – как двое сенаторов демонстративно встали и покинули зал, даже не утрудив себя ритуальными заверениями, что интересы государственной безопасности требуют их неотложного присутствия в другом месте. Нику пришлось замолчать – на срок, достаточный, чтобы поразмыслить о прискорбности ситуации, в которой совратитель отроков и поклонник Муссолини ощущают над тобой моральное превосходство. Он завершил выступление гордой ссылкой на развернутую Академией кампанию против курения среди подростков. Теперь, по сценарию, слово было за Рудебейкером.– Я благодарю миста Найлара, – зарокотал сенатор с каролинскими баритональными раскатами, – за атвагу, с каторой он явился на нынешние слушания. Я гаварю не только а маральной атваге, но и а прастой человеческой храбрасти.Ник скромно потупился – реакция более чем уместная, если учесть, что каждое произносимое сенатором слово сам же Ник и написал.– Патаму как я знаю, – продолжал Рудебейкер, – что он палучил множество угроз ат избирателей маего выдающивася вермантскава коллеги.– К чему, – залаял Финистер, – клонятся смутные намеки джентльмена из табачного штата?– В маих славах нет никаких «смутных намеков», – Плам, опять таки по сценарию, поднял кулак с зажатой в нем пачкой бумажных листков и разжал его, осыпав листками стол. Фотографы, уже впавшие в оторопь от скуки, защелкали камерами, наполнив зал стрекотом автоматически перематываемой пленки. – Как нет их и в смертельных угрозах, на каждай из каторых стаит пачтовый штампель великава штата Вермант.Ропот, ропот – стук, стук.– Я очень надеюсь, что мой выдающийся коллега… – изумительная сенаторская учтивость, – не пытается убедить нас в том, что эти не внушающие никакого доверия письма являются результатом каких либо скоординированных усилий…– Я не утверждаю, не внушаю и никоим образам не намекаю на что либо падобное. Я проста гаварю, что мы дожили до прискорбнава дня, кагда на человека, единственный грех каторава состоит в том, что он атстаивает совершенно законный прадукт, абъявляется настаящая ахота. В этой связи я хател бы указать, что миста Найлар уже претерпел, испалняя свой долг, похищение и пытки. Теперь еще и это. Мне не известно, кто спустил на него этих абъевшихся сыра сабак, я лишь предлагаю их законному представителю прадемонстрировать хоть какую то спасобность справиться с ними и атазвать своих псов вайны, пака они никаго не абратшш в калеку.
– В чьего коллегу? – переспросил сидевший рядом с Ником репортер.
– Плам, безусловно, справился со своей ролью, – сказал на следующий день БР, просматривая вместе с Ником газеты. «ФИНИСТЕР ОТРИЦАЕТ НАЛИЧИЕ УГРОЗ В АДРЕС ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ТАБАЧНОГО ЛОББИ».– Не думай, что это не влетит нам в копеечку, – сказал в динамике голос Капитана.В кабинете БР не хватало света. Установленные Карлтоном «антиураганные» жалюзи были опущены. Предполагалось, что они служат защитой от электронного прослушивания. Расследование, ведомое ФБР по делу Ника, и лобовая атака табачного лобби на сенатора США привели к тому, что уровень параноидальности, обуявшей Академию, возрастал с каждым днем, точно уровень паводка в Миссисипи порою дождей.– И все же, – продолжал Капитан, которому явно не хватало дыхания, – мы заставили сукина сына обороняться. Блестящая идея, сынок.Ник, снова прокувыркавшийся с Дженнет до ранних утренних часов, зевнул.– Победить нам все равно не удастся, Капитан. Юридический отдел предсказывает, что законопроект пройдет через комитет двенадцатью голосами против пяти. Конечно, его еще должны утвердить законодатели. Но нам следует приготовиться к худшему.– Не говори южанину о поражении, – сказал Капитан.– Я лишь пытаюсь быть реалистом.– Что там с медицинским отчетом Краута?– Возглавляемый Эрхардом Институт здорового образа жизни состряпал документ, озаглавленный «Безмолвный убийца». По его оценкам, вермонтский чеддер приводил к закупорке артерий, уносившей жизни двух миллионов американцев в год.
(В основе оценок лежало, разумеется, предположение, что всякий, кто хоть раз отведал этого сыра, в конечном итоге из за него и загнулся.) Ник не овал немедля уничтожить все его копии.
– Что у Гомеса? – негромко спросил Капитан.– Мы совершенно уверены, что пару лет назад Финистер увивался за an pair.– За кем?– Иностранной нянькой. Исландкой по имени Харпа Иоханнсдотгир, двадцати одного года. Сейчас проживает в Исландии. Я послал туда человека. Однако поиски займут какое то время. Телефоны в исландских справочниках указываются не по фамилии, а по имени, так что…– Позвольте, я вас прерву, – сказал Ник. – Мне неприятно об этом говорить, но, по моему, нам следует хотя бы прикинуть, как мы будем жить с этими их наклейками. Я имею в виду череп.
– Это пораженчество, – Капитан зался. Судя по голосу, он был совсем плох. Поговаривали, что ему собираются вставить новый поросячий клапан.
Ник испытывал жалость к старику. Увы, но ничего приятного для Капитана он придумать не смог.– Может быть, – сказал он, – нам как то удастся облагородить этот череп.– Что ты имеешь в виду? – спросил Капитан.– Пока не знаю. Давайте я переговорю с нашими дизайнерами и мы попробуем что нибудь придумать. А тем временем человек Гомеса, глядишь, и отыщет в Рейкьявике дитя любви с торчащими наружу зубами.У выхода из кабинета БР Ника поджидала встревоженная Гэзел.– Они пришли, – прошептала бедняжка.– Кто «они»?– ФБР.– Ну так прими не столь виноватый вид, – сердито сказал Ник.Агенты ожидали в его кабинете. Монмани просматривал бумаги на письменном столе, чем вызвал у Ника вспышку раздражения. Олман, больше похожий на человека, с так и не ослабевшим удивлением разглядывал «доктора Лаки».Ник закрыл за собой дверь и сказал:– Значит, все таки поймали?– Кого? – любезно осведомился Олман.– Моих похитителей.– А, – сказал Олман.– Вы уезжать никуда не собираетесь, мистер Нейлор? – спросил Монмани.– Что?– Уезжать.– Нет.Агент Монмани зачитал вслух пришпиленную к авиабилету записку:– «Даллес» – ЛА. Махмуд встретит Вас у выхода с поля».– А, вон вы о чем. Это по делу. Я думал, вы об отдыхе.Агент Монмани уставился на Ника волчьим взглядом.– Почему вы об этом спрашиваете?– Да вы не волнуйтесь, – сказал Олман. – Это у него привычка такая. Мы не могли бы осмотреть вашу квартиру?– Квартиру?– Да.– Ну… а вы что нибудь ищете?– В делах вроде вашего многие теряют память вследствие психологической травмы, поэтому мы стараемся не оставлять обвисших концов.– Это просьба, понимаете? – сказал агент Монмани. – Соглашаться вы не обязаны.– Не обязан?– Нет. Другое дело, если вам предъявят ордер на обыск.– Верно, – сказал Олман. – А ордера у нас нет.«Есть у меня в квартире что нибудь, чего им лучше не видеть? – задумался Ник. – Что нибудь… интимное? Нет… Любовные цеппелины Дженнет педантично утаскивала с собой… О господи! Печенья с гашишем, в морозилке!» Та стюардесса, как ее звали? – Паола – притащила их как то ночью, два года назад. Его уборщица однажды съела одно по ошибке и потом долго чистила унитаз пылесосом. Он все собирался их выбросить. Что тебе мешало? Дурак! Идиотина! Сесть в тюрьму из за заплесневелых печений!Агенты Монмани и Олман безмолвно взирали на него.– Э э… Да, разумеется. Когда вам будет удобно зайти?– Лучше бы прямо сейчас.– Сейчас? – промямлил Ник, глядя в ежедневник. – Сейчас… то есть сегодня… мне не очень… Как насчет завтра?Еще один неприятный взгляд.– Завтра вы летите в Лос Анджелес, – сказал Монмани.– Верно, – он вытащил и протянул им ключи. – Ладно, валяйте.Монмани покачал головой.